Ты  - Кэролайн Кепнес

Отправляю Линн и Чане письмо с твоего тайного аккаунта:

«Разругалась с Ники. Очень боюсь, как бы про него не узнал Джо. По учебе завал. Я уеду на пару дней, чтобы спокойно все дописать, не отвлекаясь на парней. Люблю вас. Целую, Бек».

Нам не нужно, чтобы однокурсники тебя искали. Переключаюсь на твой законный аккаунт и пишу Блайт:

«Блайт, помнишь мою историю про служанку? Спасибо за твои замечания, они мне очень помогли. Я отправила ее сама-знаешь-куда, и… ее приняли! Только никому! Надо еще кое-что подправить (мне прислали замечания – тебя, кстати, с твоим литературным чутьем точно примут туда на практику). Удачи на семинаре. Когда закончу, обязательно отметим, выбирай место. Целую, Бек».

Потом я достаю твой телефон и отправляю твит:

«#ОтпускОтСоцсетей объявляю открытым. Целую, Бек».

Я проштудировал и выучил наизусть всю твою мерзкую переписку с доктором Ники. Мне пришлось это сделать, чтобы подготовить для тебя тест. Теперь я спокоен. Ради нас, ради нашего будущего я сумел побороть свой эгоистичный гнев. И с выдающимся самообладанием пишу вопросы в желтом юридическом блокноте, который специально купил в ближайшем магазине на углу.

Когда я открываю дверь в подвал, ты начинаешь звать на помощь. Я спускаюсь по лестнице, аккуратно придерживая тяжелую сумку с ноутбуками.

– Ну все, Бек, хватит, – пытаюсь успокоить я тебя.

Выглядишь ты ужасно, бедняжка. Волосы всклокочены, глаза покраснели от слез.

– Чего ты добиваешься, Джо?

– Я здесь. Всё в порядке.

Ты не сводишь глаз с компьютера, который я оставил на стуле, снова орешь и зажимаешь уши руками. Я ничего не могу понять, ведь «Идеальный голос» – твой любимый фильм. Подхожу ближе – черт! – я забыл нажать кнопку воспроизведения. И вместо фильма повторяется только заставка. Снова и снова. А ты, похоже, уже давно проснулась. Отключаю звук.

– Ну вот. Так лучше, Бек?

Beckalicious1027.

Ты ревешь, но киваешь (вроде бы). Я прошу тебя подойти к ящику, куда только что бросил две карточки. На одной написано «ДА», на другой – «НЕТ».

– Джо… – вновь начинаешь ты, вместо того чтобы слушать, что тебе говорят, и делать, что велят. – Джо, послушай. Я погорячилась…

– Бек, возьми карточки, – повторяю я, но ты смотришь на меня, как на сумасшедшего. – Бери. Чем скорее закончим, тем скорее я тебя покормлю.

Слушаешься. Садишься на лавочку лицом ко мне. Я вижу, что ты немного поела и выпила почти всю воду. Умничка!

– Экзамен устный, – объясняю я, и ты заходишься в смехе. Я очень хочу, чтобы ты справилась, поэтому делаю вид, будто не замечаю твоей неуместной выходки. – На каждый вопрос нужно отвечать «да» или «нет». У тебя есть возможность изменять уже данный ответ, если потребуется.

– Ты шутишь, Джо?

Я не отвечаю. Ты снова начинаешь реветь. Если б мне пришлось смотреть заставку от «Идеального голоса» пять часов подряд, я тоже был бы не в форме. Достаю свои записи и зачитываю:

– Да или нет? У тебя интрижка с твоим психотерапевтом Ником Анжвином?

– Нет, – огрызаешься ты.

Я очень хочу, чтобы ты успешно прошла тест, поэтому повторяю вопрос:

– Еще раз. У тебя интрижка с твоим психотерапевтом Ником Анжвином? Да или нет?

Я намеренно не употребляю слово «доктор». Ты опускаешь голову.

– Нет.

Вздыхаю.

– Уверена?

Наконец ты начинаешь открываться мне – медленно, лепесток за лепестком, как цветок навстречу весне. Заправляешь волосы за ухо и признаешься:

– Все сложно.

– Послушай, Бек, это не «Фейсбук». Ничего сложного. Да или нет?

Ты вскакиваешь, колотишь по клетке, рвешь на себе волосы, рычишь, зовешь на помощь. Мне страшно за твою жизнь. А твой чудесный голос – не ровен час сорвешь его!

Я откладываю блокнот. Подхожу ближе.

– Я люблю тебя, Бек. И не хочу убивать.

– Тогда выпусти меня.

– Подожди, – говорю я и возвращаюсь на место. – Да или нет? У тебя интрижка с твоим психотерапевтом Ником Анжвином?

Стонешь и пинаешь клетку, но поднимаешь верную карточку. Да!

– Правильно.

Ставлю галочку.

– Джо, – опять зовешь ты и падаешь на колени, как сиротка на паперти. – Пожалуйста, не наказывай доктора Ники. Это была ошибка, понимаешь? Мы спали всего один раз, и теперь все кончено. Всего одна глупая ночь!

Нет, Бек, это была не одна глупая ночь.

– Следующий вопрос, – объявляю я и собираюсь с силами. Мне тяжело. – Да или нет? Джо Голдберга есть за что любить?

Ты фыркаешь и отвечаешь быстро, уверенно, не задумываясь:

– Да, конечно. Ты шутишь? Сложно сказать, за что тебя можно не любить. Я всегда говорила, что ты умный – умнее всех, кого я знаю. Ты классный, веселый, умный. Настоящий.

Я боялся, что ты начнешь говорить что-то подобное. И подготовился: достаю из сумки твой «Макбук». При виде его ты начинаешь рычать. Пинаться. Бить кулаками по клетке. Ведешь себя как капризный ребенок. Жду, пока истерика прекратится. Я знаю, что ты любишь меня и твои письма ничего не значат, но мы не сможем двигаться дальше, пока не выявим правду. Ты сама, первая, полезла в мои вещи. У меня просто не было другого выбора, как залезть в твои.

Я читаю письмо, которое ты отправила вчера Ники с аккаунта Beckalicious1027:

«Ники, милый, я пытаюсь порвать с Джо, его и любить-то почти не за что, мне его просто жаль: я – лучшее, что случалось с ним в жизни. И еще, честно говоря, порой я просыпаюсь ночью от мысли, что не хочу быть мачехой. Кстати, можешь вернуть “Что они несли с собой”? Спасибо».

Закрываю «Макбук» с непроницаемым лицом. Профессиональная этика требует, чтобы проверяющий сохранял эмоциональную дистанцию. Повисает напряженная тишина. Кажется, что книги слушают нас, дышат, ждут.

– Хорошо, – говоришь ты, и я чувствую, что мы выходим на новый уровень. – Я – сволочь, Джо. Классическая сука. Ты всегда смотрел на меня с таким обожанием, что мне было не по себе. И я честно собиралась забрать все твои книги.

Мне хочется обнять, и расцеловать тебя, и признаться в любви, но я сдерживаюсь.

– Да или нет? Ты больше не хочешь быть с Ники?

– Да, Джо, не хочу, – выдыхаешь ты, садишься на стул, упираешься локтями в широко расставленные ноги и роняешь голову, потом смотришь на меня и добавляешь: – Совершенно точно и окончательно.

Открываю «Макбук» и делаю глубокий вдох.

– Переходим к проверке понимания прочитанного. Я буду зачитывать вслух отрывки из писем Ники, а ты – объяснять.